Шок мобилизует, шок исключает сомнения в себе и взгляды на мир снаружи – вы должны быстро действовать, помочь тому, кого любите, и не имеет значения, кто вы, и как будете жить дальше.
Когда проходит шок, приходит боль и страх.
Встреча с раком – это комплексная травма, которая со временем охватывает все уровни человеческого бытия. Это разрушение или повреждение всех контактов человека: с собой, с миром, с жизнью, с будущим. Но нельзя опускать руки, лечение онкологии возможно, знайте это и действуйте. Настойчиво, обращаясь к различным специалистам-онкологам.
Возникают вопросы к себе: я виноват? За что это мне? Почему именно я должен жить с этим? Дело в том, что когда речь идет о своем ребенке – все переживания за него переживаются, как за себя. И даже, кажется, сильнее, чем за себя.
Картина мира рушится, появляются стойкие сомнения в том, что этот мир безопасен и вообще, что это хорошее место для жизни.
Теряется контакт с жизнью в целом – трудно радоваться жизни, всему тому, что раньше имело для нас значение, а теперь стало чужим. Постоянно происходит поиск чего-то значимого, поскольку все или почти все то, что было важным до этого – обесценивается. В основном хочется искать контакта с людьми, поскольку отношения с другими людьми действительно возвращают к жизни.
Когда человек в отношениях, у него происходит взаимообмен, контакт с бытием, она есть здесь и сейчас, а значит – живет. Без отношений – жизнь теряется.
… Будущее. Возникает вопрос: если меня, вот так взяли и бросили на раздирание боли и страха, поставили перед угрозой смерти, и я бессилен, у меня нет выхода, – как и зачем быть дальше?!..
У некоторых родителей, дети которых лечатся от рака, вообще пропадает желание жить дальше. Некоторые чувствуют, что потеряли контроль над жизнью и не знают, как ее вернуть.
Существует разница между такими переживаниями с человеком, выросшем в высокоразвитом обществе, и в теми, кто живет в странах, где государство не помогает в таких тяжелых ситуациях.
Чувство потери контроля над жизнью и смысла более присуще людям в развитых странах, поскольку люди здесь действительно имеют возможность жить и планировать жизнь, не боясь каждый день, что-то случится, что в тебя что-то заберут, украдут, обманут. Здесь помогают с лечением, люди не должны сами искать и покупать дорогостоящие лекарства, жить в ужасных условиях в больнице и тому подобное.
Зато люди, которым никогда и никто действительно не помогал в тяжелых ситуациях, кроме них самих, которые живут в тяжелых условиях и вынуждены бороться почти за все в своей повседневной жизни, не привыкли рассчитывать на помощь – могут чувствовать полный коллапс. Не потерю контроля – а полный обвал, разрушение, безнадежность, отсутствие выхода.
Однако все это относительно и зависит от состояния психики человека и его особенностей.
Онкология может быть разной.
Кто-то с самого начала знает, что шансы малы, шансы у других могут быть гораздо большими. Некоторые виды рака лечатся год, полгода. Некоторые, как лейкемия – минимум 2,5 года. Однако в любом случае, даже если рак вылечили, человек никогда не получает гарантии, что он не вернется к прежней жизни.
Если лечение прошло успешно, перед этими людьми большая работа – не только научиться справляться с тяжелыми воспоминаниями и страхами, а вообще – заново учиться жить и радоваться.
Абсолютно всех родителей онкобольных деток сочетает ощущение, что они остались вне жизни, потеряли положительное отношение к ней, веру в то, что все будет хорошо.
Все вокруг живут, с трудностями или без них, работают и планируют отдых, хотят что-то купить или чему-то научиться, куда поехать или чем заняться.
А вы хотите только одного – чтобы ваш ребенок выжил и был здоровым.
Все остальное становится как бы серого цвета, фоном, который вы видите как сквозь мокрое запотевшее окно после дождя – нечетко, далеко, размыто. По старой памяти вы вспоминаете, например, о музыке, о кино, о встрече с друзьями и смех, про билеты на самолет, купленные за месяцы до отпуска. Вспоминается это ощущение – когда впереди то, чего ты хочешь, от чего волнуешься или радуешься.
По инерции вы будто можете все это говорить, но на самом деле – не интересно, не касается. Где-то внутри себя есть кусочек вас, некогда жизнерадостного и веселого, и это толкает – иди, поговори об этом, посмейся, вам хочется…
Но не хочется.
И в этот момент самая большая проблема в том, что вам кажется, что если вы пойдете и начнете с людьми говорить о планах на выходные – вы как будто потеряете себя настоящего. Вы промолчите о том, что для вас сейчас самое важное – о своей боли. Зато будете говорить о том, что для вас сейчас неважно. Это когда то оно было важно. И очень хочется, чтобы когда-то снова стало важным. А сейчас – нет.
Но, с другой стороны – вы не хотите постоянно говорить о своей боли. Мужчинам, например, вообще не свойственно обсуждать детали личной жизни с друзьями или коллегами. Женщины более склонны выражать чувства словами.
Но наше «нормально» – это не то же самое, что «нормально» для всех.
Наше «нормально» может включать в себя, например, присутствие некоторых побочных эффектов от лечения – неплохое общее состояние, хорошее настроение у ребенка. Эти побочные эффекты, на самом деле, могли бы сильно впечатлить других людей, не знакомых с химиотерапией, а мы просто уже привыкли. Мы знаем, что так должно быть, главное, чтобы ребенку хотелось играть, и он мог есть.
И в этот момент, когда нужно ответить «нормально» – перед вами встает стена, вы знаете, что вас не поймут. Вам легче ничего не говорить, чем сказать это.
Это ваши чувства.
А теперь о другой стороне – о тех, кто рядом с нашей семьей.
Во-первых, всем свойственно в таких ситуациях испытывать страх. Мы все живем, и когда что-то такое случается где-то там, с кем-то другим, далеким – мы думаем: «Дай, Бог, чтобы не с нами». А когда это случается с кем-то знакомым, с кем-то, кто близок нам, это становится поводом для беспокойства, реальнее. Что ж, но это жизнь, она такая.
Возможно, кому-то хочется отстраниться от этой ситуации. Но к этому стоит отнестись с пониманием. Через это проходят все родители, все рано все рано или поздно понимают, что многие из их знакомых, друзей, коллег были в их жизни «гостями». Зато рядом остаются действительно близкие и родные люди. И это – самое важное.
Во-вторых, люди могут не знать, как с нами общаться. Спрашивать или не спрашивать, а может лучше сделать вид, что жизнь идет дальше, и говорить о других вещах? А может, они не хотят вообще никому рассказывать о ходе лечения? А может, наоборот, надо постоянно только об этом и спрашивать?
В такой ситуации надо спросить, как человек хочет, чтобы вы себя с ним вели.
Спросите: хочет ли он об этом поговорить или никогда не спрашивать? Возможно, вам скажут: «Я хочу, чтобы мы поговорили о чем-то интересном. Что угодно. Но я хочу, чтобы вы всегда помнили, мне очень сейчас плохо. Просто я тебе этого не говорю. Мне очень трудно.
Есть одно общее, присущее всем людям в нашей ситуации – это желание, чтобы тот, с кем мы общаемся, понимал – мы очень хотим с тобой, с вами, с ними, со всеми общаться. Очень хотим. Но не можем.
Болезненно воспринимается, когда друзья и знакомые по инерции проявляют живой интерес и любопытство к тому, как мы провели время, когда ребенку стало лучше – например, что мы где-то отдыхали с красивым видом на море. А информацию о том, что в прошлый раз было очень тяжело в больнице – воспринимают как-то скупо, сухо, сдержанно.
Это может быть именно этот страх сказать что-то не то. И в этом самом месте всем, кто рядом с такими семьями, где лечится род рака, надо понять – неважно, что и как вы скажете. Лишнее или не лишнее. Скажите то, что хотите – это лучше, чем молчать в ответ на нашу усталость, боль или грусть.
Но при этом не стоит переходить на шепот или делать грустные глаза, когда мы начинаем говорить о своем сочувствие.
Вы же не разговариваете шепотом о свой велосипедном туре или отпуске. Не плачете, когда расспрашиваете о новом проекте друга. Не молчите, а звоните и пишете знакомому, который вам не безразличен. Вы же не боитесь спросить коллегу о том, как он там покатался на лыжах.
А для нас химиотерапия, рак, больница, побочные эффекты, то, что дети тяжело болеют и не всегда вылечиваются – это то, что окружает нас. То, исходя из чего, мы все должны учиться жить как можно более «нормально».
Но так же в нашей жизни есть много неописуемой радости. Каждый новый день, когда ребенок чувствует себя хорошо, общается с другими и развивается – он счастлив. Так сложилось, что очень радостное и очень тяжелое идет рядом, нога в ногу.
Мы не можем делать вид, что живем такой жизнью, как все, как мы жили раньше. Но мы и не хотим делать из этого трагедию и страх. Потому что страха в нас и так много.
Поэтому вывод – спросите о лечении, напишите так, как хочется, если вам не безразличен человек, скажите ему, что знаете, как ему сейчас тяжело. Пришлите ему что-то бессмысленное, типа розового сердечка и смайлика с поцелуем или объятиями. А потом переходите на общие темы, и все будет хорошо.
Учитывайте, что семья, в которой ребенок проходит химиотерапию, очень ограничена во времени, пространстве и возможностях.
Во-первых, лечение интенсивное, и можно встретиться с друзьями, только когда ребенку становится легче, и, как правило, нельзя планировать далеко. Сегодня – на завтра, как-то так.
Во-вторых, это ограничение визитов в публичные места, частого использования транспорта. В таких ситуациях – даже социальная сеть типа facebook становится важной. Поскольку реальная жизнь очень ограничена, и обычная встреча требует много усилий, физических и душевных.
Важное значение приобретает участие в социальных движениях на поддержку тех, кто болеет раком, благотворительные мероприятия, спортивные соревнования. Например, мне очень хотелось бы пробежать марафон, но не ради спорта или медали, а потому, что я хочу на футболке написать FUCK CANCER and FUCK WAR и преодолеть дистанцию.
У людей вокруг семей с больными детками может возникать чувство, что их проблемы – ничто по сравнению с лечением рака. Они не могут рассказывать о своих тяжестях, поскольку думают, «не надо грузить их, у них и так своего хватает».
Люди в такой период жизни проживают такое глубокое переосмысление и ломку всего, что это абсолютно невозможно и бессмысленно уверять их, что все вокруг прекрасно.
Им хочется естественности, правды, чувств. Настоящих.
Добавить комментарий