Дело было давно, лет 6 назад, в августе. Разболелась у меня поджелудочная железа. Ну никакого покоя ни днем, ни ночью. Самый сезон помидоров, а я как поем, так нет терпения, такие боли. И тут дочка принесла с работы рецепт салата «Хе». Почему такое название, не знаю. Ну, «хе» так «хе». Овощи все свои, болей не болей, а на зиму заготавливать надо. Я сделала этот салат, получилось литров 5-6. Очень душистый, вкусный салат.
Делаю, а слюнки текут, но есть боюсь. И тут как на грех одна пол-литровая баночка оказалась неполной. Я сколько-то потерпела, потом сила воли меня покинула, и я решила: помирать, так с музыкой. С хлебом, с картошечкой и с таким аппетитом (!) съела я почти половину из этой неполной пол-литровой баночки.
Час прошел — молчит моя железа, 2 прошло — тишина, 3,4… а там и ночь наступила. Легла спать, всю ночь отлично спала и никаких признаков боли… С тех пор моя поджелудочная железа молчит (тьфу-тьфу).
Рецепт салата «Хе». 2 кг баклажан порезать соломкой, слегка пожарить на растительном масле. моркови, тоже резанной соломкой жарится отдельно, все перемешивается. Полкило лука, 100 г перца болгарского, 100 г чеснока, укроп — 100 г, соли — 1,5 ст. ложки, 1,5 ст лож. уксусной эссенции, 2 стручка горького переца. Все резать соломкой, и затем перемешать. Поставить на 8 часов (все сырое, не варить), нужно перемешивать почаще, все раскладываем в банки и закручиваем. Все в холодном виде, не бойтесь, крышки не сорвет.
А еще одно из самых любимых наших блюд — это зелень, видеорецепт зеленого салата из свежих трав можно посмотреть здесь — http://yapovar.com/1493-zelenyj-salat-iz-svezhix-trav.html
Я рано осталась без родителей, воспитывала меня тетя, мамина сестра. Она работала на плантации. Мне было лет 9-10. Она умела шить, и была у нее швейная машинка. Женщины просят пошить то детям, то себе. Время послевоенное, трудное. А шить ей некогда — днем на работе, вечером хозяйство, огород, да и электричества не было, а при лампе много ли сделаешь. Тогда женщины решили: «Приводи свою племянницу, работа нетяжелая, ей подойдет, а сама останься дома». И был у нас в колхозе верблюд. Откуда он взялся — не помню. Звали его Черчилль. Да так метко назвали, если ему сигару в зубы — один к одному Черчилль. Стала я за ним ходить кругами, воду на поля качать. Ходила я за ним, ходила, устала, села на дышло, подгоняю. Сколько-то покаталась, закружилась голова, стало мне тошно… Я отбежала, меня выворачивает всю, а он в ту же секунду встал, повернулся ко мне, стал орать дурным голосом и плеваться. Да так, паршивец, старался доплюнуть до меня. А глаза — я их на всю жизнь запомнила — такие умные, без слов говорят: «Ну что, слабачка, сдаешься?»
А я смешливая росла, меня рвет, а мне смешно, как он усердно плюется. Но тут женщины начинают кричать с плантации: «Давай воды, чего встали?» И мы снова идем по кругу, потом снова сажусь на дышло, снова кружится голова, и все повторяется, и так весь день.
Вечером пришла домой, позеленевшая, ноги заплетаются. Тетя спросила, как прошел день. Я со смехом ей рассказала. Она почему-то не засмеялась, обняла меня, поцеловала и… заплакала.
Ефремова Таисия Федоровна
Добавить комментарий